[489859743]

Прошу заранее простить за скоропостижность действий в этой главе.
Скука смертная, знаю.
Но это должно присутствовать, имхо.
Иной связки я не придумала.

Глава 8

Глава 8.
Утро началось с радостного хохота Кирилла.
Протирая сонные глаза, я медленно поднялась с раскладушки и обнаружила свою подушку на полу.
- О, гроза наволочек, фюрер пододеяльников, доброе утро! – друг потрепал меня по голове.
Перед глазами всё ещё плыла картинка, тело не слушалось.
- Давай к столу, Ал. А то ничего не останется, - Стас жадно уплетал какую-то вкуснятину.
Я нехотя встала. Наконец-то фокус встал на место и больше не смазывался.
Перед нами стоял импровизированный стол, сделанный из книг и накрытый простынею. На нём лежало несколько кусков хлеба и множество пакетов с полуфабрикатами. Здесь же благовонили заваренные пакеты с лапшой и пюре быстрого приготовления.
Рядом со мной сидела Хлоя и рассматривала чертежи Райта. Значит, это был не сон.
Я попробовала встать. Мышцы на ногах сводила лёгкая судорога, будто это вовсе не моё тело.
- Где ты это взяла? – спросила Хлоя, указывая на листы.
Я замешкалась, вспомнив, как тщательно Райт скрывал свои работы.
- Так, друг оставил на память.
Девушка недоверчиво посмотрела мне в глаза. Затем перевела взгляд на парней, дерущихся за пакетик растворимого бульона.
- Ты не будешь против, если я сделаю им небольшое замечание с приземлением в личное тело? – спокойной спросила она.
- Что ты, пожалуйста, - так же спокойно ответила я, предвкушая курьёз.
Хлоя подошла к ребятам и начала щёлкать костяшками пальцев.
Парни резко замерли, испуганно посмотрели на неё.
- Попрошу не шуметь в обители знаний, - раздражённо, но с умилённым лицом произнесла она.
Парни переглянулись.
- Да нет проблем, - тоненьким голосом промямлил Стас и выдернул пакетик и друга.
Из соседней секции грубый мужской голос позвал Хлою, и та незамедлительно удалилась.
- А где Химик с Антоном?
Кирилл огляделся вокруг.
- Мы думали, ты знаешь. Тебя спросить хотели.
Повисла тишина.
- Мы должны их найти, - твёрдо сказала я и зашагала вперёд.
Навстречу мне вышагнула Хлоя, и мы столкнулись.
- Оу-оу, где пожар? – усмехнулась она.
- Прости, - выдохнула я, - Когда мы пришли сюда, с нами были ещё двое парней, не считая Ильи. Ты не знаешь, где они?
Девушка пожала плечами.
- Скорее всего, их направили в какой-нибудь центр в помощь нашим бойцам. Я хотела предложить вам пойти в спортзал, размяться немного. Потом мы с моей командой введём вас в курс дела.
Я коротко кивнула и отправилась к друзьям.
Предложение Хлои им пришлось по вкусу, в отличие от меня. Под предлогом усталости, я осталась валяться на своей раскладушке, которая предательски поскрипывала при любом движении.
Когда суета стихла и парни скрылись за дверями библиотеки, я достала чертежи Райта.
Изучив старые наброски джамперов, я про себя отметила талант мальчика к графике. Он отлично рисовал механизмы, прекрасно работал с тенями и фактурой. Для такого малыша он был очень перспективен.
Я осторожно, будто боясь увидеть нечто ужасное, перевернула лист. Здесь был изображен механизм, по стилю и линиям напоминающий джампер. Однако это определённо было что-то другое. Я судорожно начала вспоминать, где могла видеть эту штуку.
Окольными тропами мои мысли пришли, наконец, к сегодняшней ночи. Я вспомнила: когда мы играли, уже в конце, я представляла себя, бегущую на четырёх джамперах. Ведь для рук они должны быть другими. Всё правильно, всё сходится.
Я взяла в руки карандаш и начала воссоздавать на бумаге эскиз картинки, придуманной моим воображением. Прямо поверх набросков Райта. Я любила рисовать. Долгое время во мне жила мечта стать художником, рисовать мультипликацию. Но рука твёрдо лежала к графике.
В груди вопило чувство ностальгии, а карандаш в руках непривычно дёргался, отчего приходилось сжимать его сильнее обычного.
Не знаю, сколько прошло времени, но вскоре я отложила от себя получившийся рисунок. На среднем пальце осталась глубокая твёрдая ямка от карандаша, а костяшки пальцев измарались в грифельной крошке.
Я посмотрела на чертёж. Получилось эффектно, как всегда, но уж больно сложно. Врятли такую вещь вообще можно сконструировать.
Отложив листы в сторону, я прислушалась.
Здание было наполнено звуками. Где-то сверху много кричали и суетились. Я набралась мужества и направилась на этот шум.
Мимо меня по лестнице пробежало два Хима, держащих в руках носилки с раненым человеком.
- Здесь ещё один! – прокричал один из них.
- Сюда! – раздался знакомый голос Лекаря.
Я вышла к просторной римской аудитории. Внутри было шумно, парты использовали как операционные столы. Раздавались стоны раненых.
- Девушка, вам сюда нельзя, - ко мне подбежал высокий молодой парень в белом медицинском халате, испачканном кровью.
Среди стонов прорезался собачий лай.
- Подождите, - я прислушалась. Точно, скулила собака, - подождите, прошу.
Я начала подниматься по рядам, ища взглядом знакомую лохматую фигуру.
- Прошу, уходите, - настаивал парень, идущий рядом.
Около меня раздался тихий хрипящий лай.
- Боже, Гелерт! – пёс лежал на парапете, выступавшем из под парты.
Его лапы были изранены, на боку зияла глубокая рваная рана.
Парень наклонился и осторожно поднял пса на руки.
- Тише, малыш, всё будет хорошо, - проговорил он.
Мы спустились вниз и вышли из аудитории.
- Что произошло? – озабоченно спросила я, еле поспевая за молодым человеком.
- На нас напали. Красные снова нарушили договор, - коротко отвечал тот. – Открой, пожалуйста, - парень указал на деревянную дверь.
Я незамедлительно исполнила просьбу.
Мы зашли в небольшой кабинет, в котором стояло несколько столов со множеством пробирок и инструментов.
На один из них парень медленно положил Гелерта. Затем взял несколько медицинских приборов и бутыльков, посоветовал мне отвернуться.
- Ты новенькая, так?
- Да, мы с командой пришли из метро, со станции «Уральская».
Повисла недолгая пауза. Гелерт издал плачущий вой, но скоро замолк.
- Я Анатолий, хирург.
- Волчонок, боец. Очень приятно.
Следующую четверть часа мы не разговаривали.
Анатолий занимался своей работой, а я сидела в углу комнаты, обдумывая ситуацию.
«Красные» - мысленно произнесла я и тут же вспомнила автобусы с яркими надписями «Red Chemist». Если это были они, то становится ясно, по отношению к кому ведётся оппозиционная политика.
Но люди из храма, напавшие на нас, определённо были Химами. Значит это отнюдь не межвидовая борьба.
Анатолий отложил свои инструменты и снял перчатки.
- Как он? – тихо спросила я.
Парень пожал плечами.
- Он молодой, сильный, должен выжить. Правда консервы, вроде него, часто сдаются без борьбы.
- О чём ты? Консервы? – я нахмурила брови и подошла к собаке.
Бок Гелерта был зашит ровными стежками, грудь часто поднималась, глаза метались из стороны в сторону.
- Мы называем так Химов со сбившимся генотипом. Видишь, у него глаза тёмные. А должны быть белыми, как у… - парень задумался, - как у Хантера, например.
- Почему ты думаешь, что это Хим? И разве Химы – это не только люди?
Анатолий усмехнулся.
- Химы – это любые существа, рождённые от заражённых родителей. Все они имеют большие способности, чем их предки, в том числе интеллектуальные. Эти способности обычно ярко выражены. Ты, наверное, уже заметила это, наблюдая за местными, - парень улыбнулся, а я вспомнила Райта. – Этот щенок родился Химом, это видно из его строения. Более совершенный, чем обычные особи его возраста. Но произошёл сбой, который привёл к нарушению иммунной системы. Он мучительнее переносит любые нагрузки, однако, это не лишает его способностей.
Я выслушивала врача с подлинным интересом, поглаживая Гелерта по мохнатой макушке.
- Но ведь Хантер и остальные – они не могли родиться от заражённых.
Анатолий уставился в пол и устало кивнул:
- Да, почти все Химы в нашем здании – это искусственно выведенная порода. В лабораториях, где проводили над людьми эксперименты, учёные давно превратили себя и многих других в этих существ. После трагедии некоторые из них отказались от дальнейших исследований и бежали сюда. Другие объединились в большую группу и назвали себя Красными Химиками. Там, среди них, много учёных из Индии, Китая и Америки. Все они фанатики, пытающиеся создать совершенного человека.
- Разве у них этого ещё не получилось?
- Они хотят уничтожить расу людей, каких мы знали до этого. Истребить полностью. Это они выжгли полмира. Единственный шанс выжить – это сдаться им. Тогда они делают вакцинацию, разработанную на основе знаний алхимии и биосинтеза, превращая тебя в химеру. В Хима. На таких искусственных зверушках они и проводят эксперименты, изучая новый организм.
Я задумалась. Что плохого в сверхспособностях?
- Почему бы не выкрасть вакцину и не сделать всех людей Химами? Это ведь новая ступень эволюции, - я непонимающе посмотрела на Анатолия, который с отвращением сморщил нос.
- Искусственно выведенные Химы, - он поднял на меня глаза, - бесплодны. Что будет означать конец существования нашей расы. Да и… Не каждый организм выдерживает действие препарата. Лишь единицы выживают, оставаясь при этом в здравом уме. Большинство погибает в первые же дни.
Гелерт издал хрипящее бурчание.
Анатолий подошёл к нему и приподнял веки.
- Крепкий малый. Я думаю, с ним будет всё хорошо, - заверил парень. – Я думаю, тебе нужно идти. Твои друзья буду волноваться.
- Позаботьтесь о нём, мы ему многим обязаны, - попросила я, выходя за дверь.
Врач кивнул и отвернулся.

Моя раскладушка оказалась перевёрнутой, книги с полок разбросаны вокруг.
Я растерянно стояла посреди этого хаоса. Проверила рюкзаки: всё оружие на месте.
Простояв так несколько минут, я пришла к выводу, что подобного рода созидание бардака ни к чему не приведёт, и с полным примирением начала раскладывать всё по местам.
К приходу ребят всё уже было спокойно.
Сообщать им о произошедшем я не стала. Потому как единственной пропавшей вещью оказались чертежи Райта, а вместе с ними и мой рисунок передних джамперов.
- Что-то как-то чище стало. Ал, в тебе что, проснулись женские инстинкты? – съязвил Кирилл.
Ребята были явно довольны проделанной ими работой по укреплению мышц.
Пришла Хлоя, а вместе с ней ещё несколько человек. Пара ребят из них были Химами.
Они рассказали вкратце о том же, что говорил Анатолий. Здесь, в штабе оппозиции, люди работали в группах по пять-шесть человек. Из них кто-то обязательно должен был быть Химом. В основном такие группы выполняли работу добытчиков продуктов питания, медикаментов и другого добра.
Для военных действий и в качестве охраны были созданы отдельные отряды, в каждом из которых было не менее десяти человек. Бойцами были по большей части Химы, так как они заметно превосходили людей в силе и ловкости.
- Вы хорошие воины, если смогли добраться до сюда живыми, - заключила Хлоя. – Мы предлагаем вам присоединиться к отряду «Б». Им как раз не хватает несколько человек, чтобы вступить в права.
Мы переглянулись с ребятами.
- Хорошо, - твёрдо ответил Кирилл.
С этого дня начались тренировки.
Наш отряд состоял по большей части из людей и специализировался на ближнем бое. Меня и Стаса объявили всадниками и поручили нам двух коней. Тех самых, огромных, которых мы видели на днях. Кириллу в каком-то смысле повезло меньше: он тоже стал всадником, но воздушным. Ему дали гиппогрифа, птицу, вроде Ляли. Его звали Вольный, и он полностью оправдывал своё имя.
Впрочем, со своими новыми спутниками мы подружились быстро. Уроки верховой езды приносили бурю положительных эмоций. Кирилл тоже быстро нашёл общий язык со своим крылатым товарищем. Не удивительно, ведь они были так похожи характерами.
Самым приятным было то, что животные будто понимали нас. То есть, в буквальном смысле понимали человеческую речь.
Тренировки проходили несколько раз в день, так что к вечеру мы изрядно выбивались из сил.
Химика и Антона мы так и не видели. На все наши расспросы мы получали весьма шаткие ответы об их занятости в делах то политических, то военных.
Райта тоже нигде не было видно, хотя по ночам мне иногда чудилось, что где-то недалеко тихо щёлкают его джамперы. Я боялась за него, ведь последний раз оставила его, лежащего без сознания, с каким-то незнакомым мне Химом.
Дверь в его коморку была прочно закрыта, а чертежи так и не нашлись.
Иногда приносили раненых. В такие дни было особо приятно забываться в трансе на тренировках, никого не слыша и не видя, кроме напарника.
Несколько раз наш отряд посылали в разведку. Впрочем, никаких значимых фактов мы не находили.
Так прошла неделя нашей жизни.
Гелерт шёл на поправку и уже мог самостоятельно передвигаться. Анатолий отдал его мне в скором времени. Ребята были счастливы. Они и не знали, что пёс остался вживых.
Понемногу мы привыкали к такой жизни. С каждым днём забывалось всё больше страхов, появлялось больше друзей.
Находились знакомые среди выживших. К сожалению, бывало и так, что мы узнавали знакомых в раненых и убитых, которых приносили отряды поисковиков.
Спустя две недели произошло то, что перевернуло всё, к чему мы только что успели привыкнуть.