занесено 27 октября. вечер.
Исправлено и дополнено 28 октября, вечер.
Глава 1(будет изменена к окончанию работы над набросками!)Я тяжко вдохнула прохладный воздух - респиратор работал более чем исправно. Это хорошо. Жадно ловя порывы лёгкого ветра, закрыв глаза, я была где-то далеко-далеко. Впрочем, ничего удивительного. После года, проведённого под землёй, оказаться на свободе и дышать, на сколько это возможно, чистым прозрачным воздухом было так необычно. Эйфория?
Я приоткрыла один глаз – даже сквозь тонированные стенки маски солнце слепило сильнее, чем в моих воспоминаниях.
Тихо-тихо, как перед грозой. Запёкшийся асфальт, узорчатый и, наверное, тёплый, проминался под подошвами тяжёлых сапог. После стольких потерь, начинаешь ценить всё это. Детская радость, за которую так стыдно. Ведь ты воин.
На плечо легла тяжёлая ладонь друга.
- Вернись. Нельзя стоять на месте… - это Кирилл. Друг детства. Вечно довольный собой, с высоким подбородком. Он тщательно скрывал доброту, которая у него прямо светилась в красивых, правильных глазах. Как и он сам теперь. Мы так желали этой свободы.
Я наконец открыла глаза и посмотрела на парня. И хотя поднятые в улыбке щёки придавали ему вид счастливейшего первоклашки с первой пятёркой, взгляд был неискренен.
- Идём, Химик зовёт, – торопил он меня.
Как изменился город за это время… Столица Урала, да? Голые скелеты домов, чёрные пятна сплошь и рядом. Одно сплошное месиво из железа, арматуры и боли. Это не столько пугало, сколько завораживало – идти мимо одиноких призраков.
Снова подул ветер. Вряд ли через респиратор мог просочиться какой-либо запах, однако я без сомнения ощутила аромат смерти. Он забрался глубоко в грудь, ужалил в сердце, придав импульс всему телу. Пробежав холодной мурашкой по спине, злорадно усмехнулся и исчез, оставив после себя давящее чувство пустоты.
- В чём дело?! – Химик подбежал к внезапно упавшему навзничь Женьке, прозванному у нас Лермонтовым.
Парень забился в судорогах, изо рта пошла алая пена. Широко раскрыв глаза, его взгляд резко замер, мышцы расслабились, тело грузно обмякло на мягкий асфальт.
- Он холодный как лёд! – ошеломлённо прошептал Химик, - Пульса нет, он мертвец…
- Он ведь был заражён? – уточнил нескладный Стас, сел напротив и достал нож. Мы недоумённо посмотрели на него, и тот поспешил объясниться, - Чёрт знает, как вирус поведёт себя здесь.
- Да, последний раз собаки его настигли в туннеле. Их тоже, - Химик махнул рукой в сторону лежащих неподалёку двух тел. – Но они уже не жильцы… Только по вашей прихоти, - он посмотрел на нас с Кириллом, - мы взяли их наружу… Идёмте, здесь больше делать нечего.
- А что с Лермонтовым? – тихо спросила я. Впрочем, ответ был очевиден.
- А что с ним? Он и не желал другой смерти, кроме как сверху, на земле. Он ведь всех здесь потерял, - Химик глубоко вздохнул, - Пора идти. Нельзя стоять на месте.
Ребята отошли в сторону, обсуждая план действий. Кто, куда и зачем.
Стандартная работа для нашего отряда.
Мне почти всегда отводилась работа лазутчика, добытчика. Найти, взять, принести в целости – вот моя задача. Поэтому подобными «собраниями» я часто пренебрегала. Всё равно ничего нового.
Я взглядом прошлась от ног до неподвижной груди мёртвого Лермонтова. Он не был моим другом, и в паре мы никогда не работали, но как товарищ, он мне нравился. Спокойный, уравновешенный. Он покорно выполнял все задачи, будто всю жизнь только этим и занимался. Большие, чёрные, задумчивые глаза о чём-то грустили. За них-то он и получил своё прозвище.
Взгляд мой коснулся, наконец, его глаз. Сердце больно кольнуло испугом – парень смотрел прямо на меня. Я помотала головой, но нет, мне не почудилось. Широко раскрытые глаза блестели на солнце. Значит …жив?
- Жень, ты слышишь меня? – отчётливо спросила я, а ноги подкашивались. Надо же… Наконец-то, страх.
На моё удивАлие, зрачки шевельнулись. Веки не двигались, не моргали, но парень судорожно искал что-то. Наконец, его взгляд снова остановился на мне. Из под тёмных пушистых ресниц вытекла большая красная капля.
Я отшатнулась назад. «Нет, это не правда» - твёрдо сказала я себе.
Не обернувшись, я цеАлёнаправАлно зашагала мимо своей команды к заражённым. Одна из них двоих была и моя лучшая подруга, вторая – её младшая сестра. Мимо меня, в сторону лежащего на мягком асфальте Лермонтова, пробежал Медвежонок. Мишка, ему уже 14, был юрким и быстрым, бесстрашным. Серёга, Терминатор, его брат, никогда не брал его с собой, но на этот раз поддался.
Запечатлев, отчего-то, картинку пробегающего мимо парнишки с абсолютно симметричным лицом, я почувствовала за собой вину. Конечно, в душе я догадывалась почему. Но признаться себе в этом не могла. Ещё сложнее было заставить себя оглянуться.
Настя лежала неподвижно. Изредка поднималась её грудь и под закрытыми веками дёргались зрачки. Это радовало, но вызывало жалость. И я не знала как разорваться между этими двумя чувствами.
- Как ты?
- Ничего. Уже скоро. – тихо отрезала она. – А здесь красиво. Спасибо, что вынесли нас без масок – в них бы мы совсем ничего не увидели.
- Только не смотри на солнце, ослепнешь. – заботливо усмехнулась я и погладила подругу по её шикарным рыжим волосам. Тонкие пряди легко отошли и упали на землю. Нет, я этого не видела.
- Какая разница. Уже скоро. Я чувствую.
Я опустила голову и отвела взгляд. Интересно, кому из нас больнее.
- Представь, я чувствую всё, что нас окружает: запахи, эмоции, сухость домов. Я чувствую твой страх и чувство вины, - девушка приоткрыла глаза и пристально посмотрела на меня, - не из-за меня.
В груди снова звонко щёлкнуло.
- Неважно, - снисходительно улыбнулась она, - послушай, возьми в кармане…
- Что?
- Просто возьми. – я потянулась к единственному карману на её свитере-кенгуру, который был модным во времена трагедии.
- Откуда это у тебя?! – в руке я держала чёрный блестящий пистолет. Ровные грани ловили малейшее свечение, играя тонкими бликами. Достаточно старый и монофункциональный (что в наше время редкость), но прекрасный в своём исполнении. Я поспешила бережно запрятать оружие в нагрудный карман своей химзащиты.
- Стащила у одного заражённого. Давно, ещё в метро, - Настя кашлянула, - Послушай, открой мне одну тайну, - я кивнула головой, - Как зовут Химика?
Да, он ей жутко нравился… Она вообще была любвеобильной особой, однако на редкость воспитанной и статной. Она была достойна лучшего. Но Химик мягко намекал, что ей об этом думать рано.
- У меня нет имени, - раздался голос за моей спиной, - Оно исчезло вместе со старым миром.
Настя улыбнулась и больше не шевелилась. Тело задёргалось, пошла пена изо рта.
- Алёна, найди Кирилла. Я за остальными.
Но я была не в силах отойти. Тело подруги успокоилось и обмякло. Всё так же, как только что было с Лермонтовым. Никогда ещё вирус не проявлял себя так. Он передавался через кровь. Чаще всего, это были укусы зараженных животных. Они отчего-то не гибли. Обычный человек жил три дня. Сильнейшие терпели до четырёх.
Я отвернулась, чтобы идти за Кириллом, но вдруг почувствовала холодную хватку вцепившейся в моё запястье руки Насти. Вторая рука дотянулась до волос и вцепилась в них, притягивая моё лицо к безумным хищным глазам подруги.
- Ал! – сзади подбежал Кирилл, - Какого… Алёна! – я услышала хриплый возглас Насти, её руки ослабли и, наконец, отпустили. Друг рывком поднял меня на ноги. Я оглянулась: из шеи девушки торчала рукоять столового ножа, наверняка прихваченного со склада метро. Скулы свело так, что говорить я уже не могла. Зубы сжались, чуть не кроша друг друга.
- Идём. Это уже была не она, - на редкость чувственно прошептал парень и, взяв меня за локоть, потащил за собой. Я глядела себе под ноги, пытаясь отвлечься от всего происходящего вокруг. Наверное, если бы я этого не делала, то давно бы запнулась и упала.
Я наблюдала за Медвежонком. Он опустился над телом Лермонтова, всё таким же покойным и тихим. Но я знала. Знала ведь! «Нет! Забудь» - упрямо уговаривала я себя.
- Братишка, а ну отойди оттуда! – услышала я шумный бас Серёги откуда-то из-за спины. Химик, Кирилл и Стас пошли разведывать местность, чтобы определить наш дальнейший маршрут. Мне позволили остаться на этот раз.
Мишка обернулся на голос. Глаза его были широко раскрыты, замерли в недоумении и тихом ужасе. Только потом я увидела большой клок чёрных волос с Женькиной головы, крепко зажатых в руках мальчика.
- Медведь, я тебе ноги в задницу затолкаю, если ты сейчас ими не воспользуешься по назначению! – я уже слышала тяжёлые шаги бушевавшего позади меня Терминатора.
Мы не сразу поняли, что произошло дальше. Лермонтов рывком притянул к себе Мишку, привстал и жадно вырвал кусок плоти с маленькой шеи. Мальчишка сначала завопил, но вскоре уже не мог издать ни единого человеческого звука. Только кряхтел и тянулся дрожащими руками в нашу сторону. Остекленевший взгляд ребёнка был устремлён на нас. Сквозь нас. Химзащита, и без того великоватая по размеру, свисала красным шёлком с безжизненной куклы.
И снова эта слабость в ногах. Сзади к нам уже бежали парни.
Лермонтов неуверенно встал и с безумием голодного волка посмотрел на нас. Зрачки дёргались. Про тело Медвежонка под его ногами он, казалось, забыл.
- Тварь! – взревел Серёга и разбудил нашу команду от оцепенения. – Убью!
Терминатор пошатнулся и в ярости бросился на безумного Женьку.
- Идиот! Вернись! – заорал Химик, сложив ладони рупором. Разумеется, тщетно. Серёга всё быстрее сокращал и без того небольшое расстояние между ним и его смертью.
Скраю на помощь товарищу уже бежал Кирилл.
- Целься в лоб! Слышишь? Прямо в лоб! – кричал Химик и уже бежал следом за Терминатором.
Мой друг еле заметно кивнул. В его руке был такой же кухонный нож, каким он… При мысли об этом у меня потемнело в глазах.
- Давай! – скомандовал Химик, и Кирилл метко попал Лермонтову меж бровей.
Тот пошатнулся. Сделал пару шагов вперёд и вдруг начал разбегаться, но упал плашмя, и лезвие ещё глубже вошло в его череп.
Серёга подбежал к неподвижному телу и начал его запинывать. Бил со всей силы, в глазах его горел огонь, и не видно было в них ничего, окромя алую месть. Он почти без усилия поднял лежащий рядом с ним шлакоблок и с силой кинул его прямо в голову Лермонтова. Затем поднял и снова кинул. И снова. И снова…
В слезах, с окровавАлными от острых углов шлакоблока, руками, он продолжал буйствовать и сквернословить.
- Как ты? – спросил у меня Химик. Интересно, когда он успел подойти?
Я хотела ответить, но не смогла. Зубы крепко сжались и не хотели выпускать из моих уст ни звука.
- Всё в порядке, Химик, я за ней пригляжу, - заверил запыхавшийся Кирилл, подбежавший ко мне. – Лучше… Помоги Терминатору…
Друг обнял меня, пытаясь остановить мою дрожь. Даже в первые дни трагедий я не видела таких чудовищных сцен. Что за ребячество? Я ведь должна быть сильной.
Химик кивнул и направился к бушующему Серёге.
Ожидать следующих действий от командира не мог никто из нас. Он подошёл к парню и с размаху ударил ему кулаком по щеке.
- Вот это я понимаю, приветствие! – съязвил Кирилл, - Ал, Волчонок, очнись уже, - он потёр меня по плечу. С силой так потёр… Синяк, наверное, будет.
Но я не реагировала. Было занятие поважнее – наблюдать.
В ответ на удар, Серёжа только с отчаяньем посмотрел на Химика.
- Сейчас вернусь, - предупредил Кирилл, - Не уходи никуда.
Он подошёл к лежащему безжизненно Медвежонку, с натугой, но поднял его на руки и поднёс к Серёже. Аккуратно передал тело мальчика в руки старшего брата.
Тот медленно опустился на колени, прижимая ещё тёплое тело Мишки к своей груди, уткнувшись лицом в светлые, замаранные кровью, волосы. Вдруг, поднял залитое слезами лицо к небу, он закричал. Сначала очень громко, с яростью, с ненавистью, с болью… А потом звук исчез, хотя обращённое к небу лицо парня по-прежнему корчилось от отчаянья. Будто он не мог закричать, как это бывает в ночных кошмарах. Потом звук снова появился. И снова затух.
Химик что-то сказал Кириллу и указал в мою сторону. Друг тут же побежал ко мне.
До меня только сейчас дошло, что я сижу тут вся в слезах, на асфальте, и сердце так бешено стучит, что сливается в одну единую волну. И страшно! И не хочется верить в происходящее. Снова.
- Так, Ал, - Кирилл опустился на колени напротив меня, - во избежание рукоприкладства с моей стороны, прекрати истерику! Мы уже столько видели. Как умирают люди… Перестань, ты же больше не боишься смерти, - он потрепал меня сверху по герметичному капюшону. Улыбнулся. Хотя сам не верил в свои слова – я видела это по глазам. Ему тоже страшно.
Кирилл напомнил мне.
Да, я снова, как на яву, видела, как на руках моих погибает мой младший брат. Как горит его безгрешная плоть, как сердце разрывается, и хочется туда, к нему, в огонь. Чтобы навсегда-навсегда уйти. И не бояться больше, и не думать ни о чём.
Мешочек, в который я украдкой насыпала праха брата, до сих пор весит на моей шее. Не отдам. Не отпущу!
Как память. Не только о брате, но и о всех и всём, что забрала у меня эта война.
Слёзы перестали течь, и я подняла глаза на Кирилла. Он терпеливо сидел напротив, всё так же держа руки на моих плечах.
- Я в порядке, - выдавила я из себя. Видимо, прозвучало не особо убедительно, потому что друг даже не шевельнулся, а только со снисходительным подозрением заглянул мне в глаза. – Нет, серьёзно! Мне лучше… Мне намного лучше. Как там Серёжа? – спросила я, чтобы перевести тему и хоть как-то отвлечься от воспоминаний.
Кирилл, наконец, отпустил меня и оглянулся на Терминатора. Тот всё так же сидел, прижав к себе брата. Напротив сидел Химик и явно говорил что-то умное. Его слова часто производили гипнотический эффект. Это одновременно и пугало, и усмиряло.
- С ним всё будет хорошо, - пообещал Кирилл и снова потрепал меня по плечу, - Он сильный.
Мне всегда нравились глаза этого человека. Каре-жёлтые, почти золотые, грустные и задумчивые, но уверенные, они часто смотрели куда-то вдаль, сквозь предметы, сквозь толстые стены метро. Иногда, они смотрели вверх. «Не бойся идти не туда, бойся никуда не идти» - часто доносилось из его крепко сомкнутых уст. Погруженный в свои мысли, он часто извинялся перед невидимым существом, но никогда не называл его по имени. Химик одной своей наружностью вызывал непреодолимый интерес… Что творилось у него внутри, никто не знал. Да и вряд ли это могло поддаться чьему-либо пониманию. Вообще, его звали Никита. Об этом знали только мы с Кириллом. Но на эту тайну было наложено строжайшее табу, нарушить которое мы не смели хотя бы из уважения, не говоря о страхе. Ему было около двадцати пяти лет, когда случилась трагедия. Он тоже остался один, взяв нас с Кириллом под свою опеку. Мы испытывали к нему сердечные братские чувства, быстро полюбили и увидели в нём своего наставника.
Он был высокий, худой, привлекательного телосложения. Мышцы вмеру накачаны, грудь широкая, подтянутая. Длинные милированные волосы, всегда забранные в хвост, напоминали в нём героя аниме-сериалов. Никто не ожидал увидеть в нём химика-лаборанта. Скорее уж фотомодель из рекламы «Nivea For Man». Но нет. Никита ловко применял медицинские познания в лечении людей на нашей станции. Умудрялся смешивать несмешиваемое и лечить неизлечимое, за что изначально был прозван Алхимиком. Однако, по его просьбе, имя было сокращено до простого и привычного «Химик». Так и притёрлось.
Не раз он помогал нам отбиваться от заражённых зверей, спасал людям их бесценные жизни. Золотой человек, словом. Да, все любили его, но боялись. Это нормально. Людям свойственно бояться силы.
- Сюда! – услышала я со стороны голос наставника. – Быстрее!
Все сидели в тонированном автобусе. Странно, что окна были целы. Ну, относительно целы – покрытые паутиной трещин, они всё ещё были на месте. Наша команда забилась под кресла. Химик ближе всех к выходу.
Кирилл закрыл мне глаза. Я начинала привыкать к тому, что он фактически стал моим навигатором. И спасибо ему. Мой рассудок явно нуждался в автопилоте.
- Не смотри, - тихо проговорил он и провёл меня по салону, наклонил и подтолкнул под сидение. – Сиди тихо. Я буду прямо перед тобой.
Мне ничего не оставалось, кроме как смириться. Здесь было душно, неприятно. Пахло смертью… Тяжёлое чувство страха, и без того не покидавшее меня теперь, нахлынуло новой волной. Давила напряжённая тишина.
За окном раздался громкий душераздирающий крик. Скорее звериный, чем человеческий. Я закрыла руками уши. Руки в перчатках вспотели. Ужасное чувство. Усталость, беспомощность.
Снаружи кто-то…или что-то… атаковало автобус: несколько толчков звонко ударили по внешней металлической обшивке автобуса с яркой надписью «Red Chemist».
Какое забавное название в нашей ситуации, не находите? На самом деле никаких суеверий. Была такая группа во втором десятилетии XXI века. Парни начинали играть в своём университете, все были с факультета биохимии и нанотехнологий. Они были известны своей музыкой, в которой фоном использовали бинауральные ритмы. Концертов они не давали, но Социальные сети всего мира активно распространяли рекламу о новом развлечении, прозванном в сети «Цифровыми наркотиками». Якобы, они воздействовали на мозг. Обязательное условие этого – слушать трек в наушниках. В каждом ухе должны были раздаваться разные звуки. Они складывались в нужную комбинацию в мозгу, в результате чего образовывается нужная частота. Эта частота соответствовала частотам мозговых волн. Существуют разные частоты мозговых волн. Они соответствуют разным состояниям человека. Например, состояние под действием никотина, алкоголя, марихуаны, эмоционального срыва.
Со временем, эта гадость докатилась и до Рунета.
Я, как любой нормальный подросток, жадная до информации и всего нового, тоже пробовала слушать эти треки. После нескольких минут отключила. Оказалось, что это действительно не бред. Это действует! Больше я к ним не притрагивалась. В ушах ещё с неделю стоял звук то нарастающей, то убывающей тишины. Трек с говорящим названием «Атомный взрыв» ввёл меня в долгую непонятную депрессию и полную апатию.
Дверь в автобус Химик закрыл вручную, поэтому страх, что это чудище проберётся внутрь и порвёт команду, не покидал меня. Тело бил озноб.
Послышался новый крик, и автобус тряхнуло сильнее прежнего. Я думала, нам конец. Но на удивление моё, снаружи послышался топот по сухому асфальту. Наступила гробовая тишина.
- Кил, Стас, гляньте, что там на горизонте? – шепнул Химик (они как раз находились под сиденьями, что шли с моей стороны). – Ну, что там?
- Да вон, девчата в Исеть купаться пошли. Красота, – съязвил Кирилл. Кил – это сокращение от его имени. Для удобства и сближения, нужная штука – прозвище.
Не понимаю, как он может шутить в такое время. Лично мне сейчас хотелось лечь, как в детстве, рядом с мамой, и уснуть, не боясь ничего на свете.
- Очень смешно. – так же язвительно проговорил Химик.
- Всё чисто. Ну, относительно живности – чисто, а в общем – не особо, - усмехнулся Стас и вылез из под сиденья так, что теперь я могла видеть его по пояс.
- С моей стороны тоже никого, - отозвался наставник. – Команды с «Динамо» и «Геологической» должны ждать нас на площади. На той станции заклинило гермозатворы, а вести их сталкеров через туннель слишком рискованно. У них хорошие бойцы – многие из штаба ФСБ и института милиции. Да, центр города дал им свои ресурсы. Но и пострадали они больше – говорят, что бомбили по зданию правительства.
- А что с заражёнными? – я чуть выглянула из под сиденья, - В смысле, что с ними произошло?
Голос предательски подрагивал каждый раз, когда я вспоминала о случившемся.
Ответа не последовало. Зато под соседним креслом, напротив меня, послышался шорох. Господи, я и не заметила сидящего там Антона! Я вообще не заметила, что он всё это время был с нами…
Это был высокий парень с неслабой мускулатурой, прямыми сально-чёрными волосами и длинной чёлкой, скрывавшей удивительно взрослые потухшие глаза, на одном из которых зияло бельмо. Над этим самым правым глазом шёл длинный шрам, рассекавший сначала бровь, а потом кожу щеки и доходивший почти до её середины. Якобы, это был шрам от осколка стекла, и случилось это в аварии. Он был немногим старше нас с Кириллом. На год, может на два. Но как будто на несколько поколений… Этот парень всегда смотрел исподлобья, редко разговаривал, а если и разговаривал, то о каком-то бреде. Нет, я понимала иногда, что он имел ввиду, и что он мыслит глубоко по-философски. Но это было слишком сложно для нашего понимания.
С ним общался только Химик. Иногда они просто сидели рядом и молчали. В такие моменты они были так похожи друг на друга, словно их неразрывно связывало нечто, которое не принадлежало больше никому, кроме них.
И всё же, Антон был скорее похож на наркомана, чем на загадочного лирического героя. Пару раз мы с Кириллом видели, как он вкалывал себе ярко-зелёную жидкость. Я слышала о таком наркотике… В 201* году он широко разошёлся по рукам молодёжи, как демо-версия будущего сенсационного препарата. Впрочем, ни один из признаков его воздействия в Антоне не проявлялся. Парень был на удивление умён, если не гениален. Часто сидел в углу и кусочками твёрдой извести писал на стенах метро бесконечно длинные цифры, схемы и фигуры, которые я явно не понимала.
Сейчас Антон мешкался и явно не решался чего-то сказать.
Стас присел на корточки недалеко от меня. Увидев мой потерянный взгляд, подмигнул и улыбнулся. Смутившись, я улыбнулась в ответ.
- Химик… - шепнул, наконец, Антон. – Ты помнишь? Избыток Калия сложить с избытком оксида водорода?
Наставник не ответил, но явно задумался.
- Вполне, но тогда на что реагирует сам вирус? Точно не на воду.
- На Санлайт?
«Он точно наркоман» - мелькнуло у меня в голове. Нет, я так не считала. Но подумала об этом, чтобы разрядить атмосферу в моём раздробленном сознании.
Антон прищурился и взглянул на меня исподлобья. Этот взгляд заставил меня стиснуть зубы. Даже стало жутковато.
- Это уже ближе к реальности.
- Химик, может, я один не понимаю, о чём вы двое? – нахмурился Стас.
Капитан глубоко вздохнул.
- Понимаешь… Когда калий, да и любой щелочной металл, вступает в реакцию с водой, то практически моментально воспламеняется. Санлайт был открыт совсем недавно. Он ещё изучается, поэтому вряд ли ты о таком вообще слышал… Его главная особенность в том, что он реагирует на ультрафиолетовое излучение. В том числе, на солнечный свет.
Повисло молчание.
- И что? – отозвался Кирилл.
- А то, что в результате смены среды, возможны изменения в составе и свойствах вещества, - с неким раздражением проговорил Антон. На удивление, его голос прозвучал громко и твёрдо.
Снова повисло молчание.
- Антон хочет сказать, что вирус так среагировал из-за воздействия чего-то, чего в метро не было, - терпеливо объяснил Химик.
- А! Ясно! – усмехнулся Кирилл, - Только натрий-то тут причём?
Стас встал, шагнул к приятелю и дал ему хороший подзатыльник.
- Даже я уже понял! – воскликнул он. – Неважно, забудь про натрий. Сделай паузу – скушай мозг!
Честно говоря, я думала, что мой друг сейчас взбесится. Но нет. Вы заметили? Как часто последнее время не оправдываются мои ожидания!
Парни как по команде начали смеяться. Даже Химик улыбнулся, но тут же стал серьёзным.
- Ну а по сути, Антон ведь прав, - сказал он, - Думаю, вирус имеет здесь, снаружи, какой-то раздражитель. Возможно, всё те же солнечные лучи. Эта теория объясняет всё, кроме заражённых животных в метро. Если только одна из верхних станций не обрушилась. «Машиностроителей» или «Уралмаш». Скорее всего… - Химик задумался о чём-то своём.
Ноги, согнутые до этого момента в коленках, затекли, и я поспешила вылезти из под сиденья. Кстати, зря… Сразу стало понятно, почему здесь так неуловимо пахло смертью.
В автобусе мы были отнюдь не одни. На четырёх сиденьях в передней части салона притихли обугленные тела людей в белых медицинских халатах. Да, это несомненно были люди.
Коленки снова предательски задрожали. Ко мне подошёл Кирилл и усадил на ближайшее сиденье.
- Тихо, зерно демографической надежды России. Не бойся. Представь, что это… ну не знаю… чучела с огорода.
- В том огороде, видимо, были зверские вороны, которые извергали пламя из своих клювов, - как всегда неудачно, попыталась съязвить я.
- Это ещё что! Ты их водителя не видела! Красавчик – глаз не отвести. Вах, - Кирилл раскрыл ладонь у своих губ, - Пэрсик!
- Кил, угомонись. Волчонок, не слушай его. Он либо головой о кресло ударился, либо радиации глотнул. Есть ещё вариант врождённых патологий, но его мы обсуждать не станем, - Химик сидел спиной к окну на переднем сидении. Чей-то труп вяло свесил свою обгоревшую руку с подлокотника и обратил свой безмятежный взгляд на наставника.
Кирилл с усмешкой закатил глаза, но промолчал, глядя куда-то в окно.
- Значит, солнце… - тихо заключил он.
Отчего-то, все замолчали.
В этой тишине я вдруг начала различать чьё-то тяжелое дыхание. Повернувшись, я увидела, что Антон, тоже выбравшийся из под сиденья, сжал свою голову руками, будто она раскалывалась на миллиарды кусочков, которые он так боялся потерять.
- Антон? – тихонько позвала я, - Антон, что с тобой?
Ответа не последовало. К нам подошёл Кирилл.
- Эй, приятель, ты чего? – он положил руку на плечо товарища.
Резко вырвавшись из этого объятия, Антон прошёл несколько метров вперёд и остановился напротив Химика. Оперевшись одной рукой о перила, второй – о руку трупа, он посмотрел прямо в глаза капитану. Простояв так с полминуты, Антон отпрянул от Никиты и, схватившись за голову, присел к стенке, за которой когда-то сидел водитель. Уткнулся головой в колени и начал биться спиной об звонкое железо.
- Почему? – шептал он, - Почему, Химик, ты не говоришь им правду?
Четыре недоумевающих взгляда вцепились в одинокий силуэт капитана.
- Тише, - громко сказал тот, - Антон, тише!
Как не странно, Антон замолчал. Потом резко остановился, поднял голову и насторожился.
- Что значит твоё «тихо»? Говори… - взбунтовался Кирилл. – Говори что за правду ты…
- Кил! Тихо! – приказал Химик и прислушался.
За окном раздался гром, послышался звук капающей на сухой асфальт и крышу автобуса воды.
- Что это? – громко спросил Стас.
- Друг мой, это ж дождь.
Приятели переглянулись.
- Идиот, я не об этом! Послушай, - Стас поднял вверх указательный палец, призывая к тишине, - Что это?
Шипение, скрежет металла. Автобус пошатнулся и накренился.
Я взглянула в окно и замерла: мир словно таял на моих глазах. Металл, резина, стекло – всё шипело, будто кто-то посыпал весь мир шипучкой и плеснул водой.
Окна автобуса покрылись мелкими пузырями, но не спешили таять вслед за простым стеклом. Наверняка, они были покрыты какой-то плёнкой.
- Это не просто дождь. Это кислотный дождь, - заключил Химик.
- И что нам теперь делать? – тихо спросила я.
Повисла очередная пауза.
- Молиться, - Химик приложил ладонь к стеклу, сжал её в кулак и приник головой к запястью.
`ушла работать дальше`
Наброски моего будущего "Апокрифа"
занесено 27 октября. вечер.
Исправлено и дополнено 28 октября, вечер.
Глава 1(будет изменена к окончанию работы над набросками!)
Исправлено и дополнено 28 октября, вечер.
Глава 1(будет изменена к окончанию работы над набросками!)